История кольчугинского края - Личности кольчугинского края

Евгений Иванович Пархоменко (директор кольчугинского завода)

Процесс реабилитации жертв сталинских репрессий начался а 50-х годах, сегодня он продолжается. Из небытии возвращаются к нам имена людей, объявленных врагами народа, павших не на поле брани, а в стенках, в лагерях от голода, холода, издевательств…

Евгений Иванович Пархоменко был директором завода имени Орджоникидзе с 1930 по 1938 год, с перерывом в полтора года, когда его пригласили руководить вновь созданным трестом “Цветметобработка”. Член КПСС с 1917 года, он был исключен из партии в 1938 году, как враг народа арестован за вредительскую деятельность на заводе. Военной коллегией Верховного суда СССР 26 марта 1938 года осужден к высшей мере наказания с конфискацией имущества. И вот перед нами документ — постановление бюро Владимирского обкома КПСС: «18 марта 1958 года определением Военной коллегия Верховного суда СССР приговор в отношении Пархоменко Е. И. отменен и дело прекращено за отсутствием состава преступления. Учитывая, что обвинения, предъявленные Пархоменко Е. И. при исключении из партии, отпали, судебное дело в отношении его прекращено за отсутствием состава преступления, реабилитировать Е. И. Пархоменко в партийном отношении (посмертно)».

Самым молодым соратникам Е. И. Пархоменко сегодня далеко за семьдесят. Их остается все меньше. В Кольчугине давно нет никого, кто бы мог оставить новым поколениям правдивый портрет легендарного директора. Из отдельных воспоминаний можно сложить интересную картину.

Вот. например, что помнит пенсионер Н. Ф. Артемьев (сам, кстати, необычный человек: в годы своей молодости Николай Федорович «болел» аэродромом, был и технарем, и инструктором, и самым главным начальником, имея в подчинении одного сторожа):

Однажды, когда у всех нормальных людей рабочий день кончился, на аэродроме появился Е.И. Пархоменко и сказал:

— Летим в Иваново.

Инструктор, было, улыбнулся, но директор заспешил к самолету. Легко вскочил ка крыло. И вот его кепка уже торчит в пилотской кабине У-2. Парень понял, что с ним ие шутят, и побежал за планшеткой. До Иваново летели без приключений. Приземлились без единой ошибки. Е.И. Пархоменко в совершенстве владел искусством «вороньей посадки», обладал исключительным чувством «последнего дюйма» и многими другими качествами хорошего летчика. Инструктор знал все это. но безотчетная тревога не покидала его.

Уже стемнело, когда полетели обратно. На земле пропали привычные ориентиры.

— Карту! — потребовал Пархоменко.

— Улетела под хвост. — буркнул Артемьев.

— Что?!

Инструктор не смог объяснить, что произошло. Планшетка с картой, лежавшая под ним на сидении, соскользнула под ноги, когда он на крутом вираже едва усидел в кресле, и ее отбросило в заднюю часть.

— Полетам вдоль железной дороги. — прокричал Пархоменко.

Но на земле совеем темно. Несколько минут летели неизвестно куда, ориентируясь по тусклым огонькам в поселках. Неожиданно вышла луна и так же неожиданно скрылась за тучами. Но этого оказалось достаточно, чтобы разглядеть серебристый ориентир — мерцающие полоски рельс. Так и летели наугад. Наконец, показались высокие трубы, огоньки кольчугинского аэродрома.

Через неделю Пархоменко вызвал Н.Ф. Артемьева и спросил:

— У тебя, парень, чай. небольшое жалованье? 75 рублей, не густо.

Еще через пару недель Артемьев узнал, что ему прибавили четвертной к окладу и выделили комнату в жилом доме.

А еще через две или три недели на эродром принесли страшную весть — арестован Е.И. Пархоменко. В ивановскую тюрьму его везли в октябре, глубокой ночью, со связанными за спиной руками, на куче прелого сева, в кузове грузовика. Сопровождали его представитель завода Веселов и сотрудники НКВД.

Внезапный полет в Иваново, надо полагать, был как-то связан с тем. что «на завод проникли враги». К осени 1937 года директор часто ездил в Иваново. Пристрастность органов была очевидной, чтобы Пархоменко мог заблуждаться, но он оставался самим собой и в последние дни своего директорства не забыл о скромном пареньке с аэродрома, который готовил будущих военных летчиков, а сам жил впроголодь, не имел своего угла. Мимо такой несправедливости Пархоменко не мог пройти.

П.К. Смирнов, ветеран завода, вспоминает:

«Без малого 78 лет назад матушка постригла меня «под горшок», и мы отправились в Копылки. Восемь лет там под руководством эстонца Августа Юрьевича учился я нелегкому искусству воспитателя яблонь, врачевателя деревьев и цветов. В то время все это принадлежало коннозаводчику Иконникову. Мы пестовали дикованные сорта яблонь, кипарис, цветок Гамаюн, многое другое. На 23 гектарах парка царило полное согласие человека с природой. Канадский кедр бросал сверху горделивые взгляды на своих землячек — изумрудные пихты. Пруд зеркалом в 6 гектаров изобиловал рыбой, и какой! В 1918 году Копылки осиротели. В парке застучал топор. Кедру обрубили нижние сучья, он засох, пихты пошли на стулья. Из пруда воду спустили, рыбу вычерпали решетами. Все это в 1935 году я рассказал Е.И.Пархоменко. Он долго стоял под мертвым кедром и сердито смотрел на мутным водоем… Все лето, а потом и зиму чуть ли не всем заводским парком мы возили в Копылки стройматериалы. Пархоменко дал задание молодому архитектору завода Керну разработать проект дома отдыха со всеми подсобками, и чтобы стоял дом на высоком холме над прудом в парке, был необыкновенным. Таким он и стал: здание белое, легкое, с балконами и колоннами. Дом отдыха строился быстро. Сам директор принимал живейшее участие. Однажды стоим мы и слышим за кустами крик, ругань. Подбежали, смотрим, плотник голову опустил, на траве доски валяются. Бедняге поручили нужник сколотить, он и пустил в дело обрезную доску, а Пархоменко углядел:

— Ты знаешь, сколько стоит обрезная доска! Вон горбыль, ка него и колоти.

В 1936 году вор было готово, не хватало только мебели, взять ее было не где. мастерили своими силами года дм. Потом пришел новый директор…»

Пархоменко любил жизнь, нашу русскую землю. Его могла растрогать одиноко стоящая в поле березка. Он гордился, когда его называли «спасителем старинного парка». Это был необыкновенный директор. Водил машину, управлял самолетом, мог запросто сесть на место тракториста и вспахать лишний гектар. Он многое умел и все брал на себя.

Будучи директором завода, Евгений Иванович серьезное внимание уделял реконструкции и расширению завода, увеличению выпуска продукции, улучшению и изменению технологии, внедрению новых видов продукции. Те полтора года, что он был руководителем треста, не забывал завод, помогал кольчугиицам. Особенно его беспокоили социально-бытовые условия работающих, их культурный отдых. Как раз в это время Кольчугино из поселка был переведен в ранг города, и директор завода особое внимание уделял жилищному строительству, строительству социальных и культурных учреждений. На Ленинском поселке были построены три жилых дома, общежития, бани с физиолг чебницами, прачечная, детский сад и школа. В начале Васильевской улицы (ныне улица Металлургов) был построен учебный комбинат имени Н.К. Крупской. В центре города также появились новостройки — ясли № 1, фабрика-кухня на 700 посадочных мест (сейчас в этих помещениях швейная фабрика и пивозавод), пожарное депо, диспансер на 20 коек, бывшая чайная была перестроена а рабочий клуб имени Ленина (Дворец культуры).

Выросли новые жилые дома по улицам Октябрьской, Ульяновской, Ленина. Построен дом отдыха “Копылки”. На бывших васильевских полях был открыт аэродром со специальной тренировочной парашютной вышкой. Для занятий спортом и отдыха был сделан специальный пруд со специальной вышкой, у завода появился свой стадион. Заложены два парка отдыха. На открытии всех этих сооружений и при проведении соревнований обязательно бывал Е.И. Пархоменко, а порой и сам участвовал в состязаниях, например, в прыжках в воду с вышки, прыжках с парашютом, в полетах на самолетах и т.д.

Успехи кольчугинцев в спорте были известны во многих городах: им довелось выступать в Иваново, Владимире. Орехово-Зуево, Москве, Киеве, Ленинграде. В 1935 году в Москве с 25 по 29 июня проходила первая Всесоюзная спартакиада рабочих цветметобработки. Е.И. Пархоменко провел совещание со всеми начальниками цехов: ставилась задача — кольчугинцы должны в спорте, как и в труде, быть первыми. Недавно мне довелось держать в руках часы зарубежной фирм и «Винтер». На их крышке выгравировано: «Директору завода им. Орджоникидзе Пархоменко Е.И. от президиума ЦК профсоюзов обработки частных металлов за активное участие в 1-й спартакиаде ЦК профсоюза. 1935 год».

Это были бурные годы первых двух пятилеток. Производство росло, развивалось. Под руководством Е.И. Пархоменко на заводе били проведены следующие работы: построено здание МОГЭС, металлоткацкий цех, строительный цех, угольная подвесная дорога (ныне не существует), пристрой к цеху № 8 с установкой пароэлектрического котла, артезианский холодец, новая проходная, пристрой к литейному цеху с установкой печей «Аякс», заводской гараж с оранжереей (ныне не существует). Были проведены большие работы на заводе и в городе по водоснабжению и канализации. Разработана и внедрена технология плакированного дюралюмина «альклед» на листах. Освоена технология горячей прокатки и протяжки нихромов на проволоку разных диаметров. Освоены процессы изготовления латунных трубок для манометров и пайки радиаторов и др.

Особенно волновали директора вопросы качества, архитектуры, удобства и, конечно, сроки. Ко воем бюрократам, бракоделам, волокитчикам он относился беспощадно, заставлял их переделывать брак за свой счет. Некоторые проекты по его настоянию изменялись даже при идущем уже строительстве, как это получилось на учебном комбинате. Евгению Ивановичу до всего было дело, он часто сам лично принимал объекты, вникал в каждую мелочь. Старожилы вспоминают, как он, недовольный низкими потолками помывочных помещений бань при приемке заставил все переделывать. При сдаче парашютной вышки первым взобрался на нее, чтобы попробовать парашют. После окончания строительства Дворца культуры Евгений Иванович пригласил лучших художников из Палеха, и стены были расписаны на темы русских народных сказок.

Вырос Пархоменко в Киеве в интеллигентной семье. Мать была врачом, отец — художником. Не отсюда ли тот изысканный вкус, с которым украшал он жизнь и быт завода и города, та простота, которая сближала его и с академиком, и с плотником? В молодости Евгений Иванович работал электриком иа одном из киевских заводов, потом ходил кочегаром иа судне. В 1917 году вступил в ВКП(б), в гражданскую войну был красным партизаном. Далее, до 1925 года, в его биографии белое пятно, нам неизвестно об этом периоде его жизни. Неизвестно, кто и почему послал его командовать «краснознаменным гигантом». Где, когда, зачем научился он управлять самолетами?

Хотя как рассказывает краевед Верещагин С.А., однажды просматривая у Ю.С. Березина старые журналы «30 дней» за 1928 год (г. Москва), он обнаружил в одном из них очерк «Центральное бюро жалоб», который был иллюстрирован, и на фотографии был снят Е.И. Пархоменко. Под фотографией была подпись: «Начальник центрального бюро жалоб Евгений Иванович Пархоменко за приемом жалобщиков».

Еще при жизни Е. И. Пархоменко стал легендой. В каждой кольчугинской семье только и разговоров было, что о знаменитом директоре, его многочисленных талантах. Вся округа знала, как пристыдил он заносчивого машиниста, растерявшегося в кабине новенького маневрового паровоза. Сам встал на его место и опробовал новую мощную машину на всех режимах и стрелках. Как в новой бане разгневанный на бракоделов двумя-тремя ударами кувалды разрушил весь брак. А сколько восторгов было по по волу его медвежьей силы:

“Не высок, в цепок! Трое не могли выдернуть камень из земли. Он подошел, ухватил и одни выворотил…”

Были ли у Е. И. Пархоменко конкуренты? Более того, он сам их воспитывал. постоянно множил их число. Удобному принципу, что единоначальнику не нужны умные замы, он предпочитал весьма рискованный: опираться можно только на то, что сопротивляется. Вот почему вот его замы и помы были не только способными работниками, но и принципиальными, инициативными, а порой и неуживчивыми. Жаль, что ни одному из них не суждено было стать его преемником. Об этом, наверное, больше всего сожалел он, ведь большую часть своей власти употребил он на то, чтобы Кольчугинский завод имел лучшую административио-инженерную службу Цветмета. И никто не помнит, чтобы Е. И. Пархоменко освобождал своих подчиненных от ответственности. Каждый имел возможность нести ее до конца и все вопросы, самые сложные, решал без оглядки на шефа.

…Когда Е. И. Пархоменко назвали «врагом народа», он схватил тяжелое пресс-папье со стола следователя, но следователь был вооружен и стрелял без промаха. Такова версия о том. как погиб Е. И. Пархоменко. Правда, ей более 50 лет.а подлинных документов или свидетелей нет. Совсем недавно только стало известно, что 26 марта 1938 года, когда его расстреляли, ему не было и 43 лет. Значит, директором он стал в 30. И настоящим гигантом завод стал именно при Пархоменко. Об успехах и делах завода и города сам Пархоменко писал в журнале «Огонек» в 1936 году. Статья называется «Завод-гигант», а с фотографии, предваряющей ее, смотрит на читателя пытливый умный, вполне современный, с модной стрижкой. Евгений Иванович Пархоменко — директор завода имени Орджоникидзе.

Источник:

Валерий Иванович Ребров. Наши корни. Очерки по истории Кольчугинского края (Книга 2-я).

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *