История Владимирской области

Сказание о князьях владимирских. Введение

«Сказание о князьях владимирских» — один из важнейших памятников русской политической литературы XVI в. Оно начинается с рассказа о разделении вселенной между потомками Ноя, дает краткий перечень властодержцев древности и особо останавливается на судьбе Августа кесаря.

По смерти Юлия Цезаря Август, находившийся с войсками в Египте, был провозглашен властителем вселенной. Его венчали на царство, возложив на голову митру индийского царя Пора, облекли в одежды египетского царя Сеостра, плечи покрыли бармами египетского царя Фи-ликса. Август возложил дани на вселенную и послал своего брата Пруса на берега Вислы — в страну, коюрая затем была названа по его имени Прусской землей. От этого Пруса и повелись русские князья. В Прусскую землю пришли искать себе князей по совету новгородского воеводы Гостомысла послы новгородцев. Отсюда они взяли себе Рюрика—потомка Пруса и, следовательно, родственника Августа кесаря. Вместе со своими братьями, Синеусом и Трувором, Рюрик прибыл в Новгород и здесь положил основание роду русских князей — держателей Русской земли. От этого Рюрика и ведут свой род князья московские. Спустя некоторое время потомок Рюрика и правнук великого князя Владимира Святославича Владимир Всеволодович Мономах с большим войском пошел походом на Византию — во Фракию. Поход этот был победоносным. Русские пленили жителей Фракии и возвратились с богатой добычей. Греческий царь Константин Мономах созвал царский совет и отправил к Владимиру Всеволодовичу послов, которые принесли ему крест «от древа», на котором был распят Христос, царский венец с головы Константина Мономаха, сердоликовую крабьицу, «из нее же Август кесарь веселяшеся», бармы со своих плеч, цепь из аравийского золота и другие дары вместе с посланием, в котором Владимир приглашался венчаться на царство присланным венцом и дарами. «И с того времени,— замечает «Сказание»,— князь великий Владимир Всеволодович наречеоя Мономах, царь великия России». Венцом царским был венчан Владимир Мономах, а затем этим же венцом венчались на царство и другие русские великие князья — его потомки. Вслед за «Сказанием» иногда читается родословие князей литовских, обычно остающееся вне поля внимания литературоведов.

«Сказание о князьях владимирских» занимает важнейшее место среди официальных политических произведений Русского централизованного государства. Почти каждый исследователь, затрагивавший вопросы правительственной идеологии XVI в., в той или иной мере касался «Сказания о князьях владимирских», находил ему место среди прочих идеологических явлений того времени. Однако детальным и конкретным изучением этого памятника занимался только академик И. Н. Жданов, посвятивший ему исследование «Повести о Вавилоне и „Сказание о князех владимирских“».1 Все последующие работы, которые затрагивали эту тему, в большей или меньшей степени опирались на выводы, сделанные И. Н. Ждановым, на те тексты, которые были им опубликованы, на тот состав памятника, который был им установлен, и на то определение времени создания этого памятника, которое было им сделано.

Большинство исследователей рассматривало «Сказание» в составе тех произведений, которые объединены теорией «Москва — третий Рим». Многие из исследователей вместе с тем считали, что эта теория утверждала за Русским государством право на преемственность от Византии.

В истолковании «Сказания» ярко сказывался идеализм буржуазной науки. Появление цикла произведений, условно объединяемых идеей «Москва — третий Рим», буржуазные ученые не только связывали с внешними причинами падения Византии, но и объясняли этими внешними причинами.

В ранней своей работе «Опыт исследования о культурном значении Византии в русской истории» В. С. Иконников, разбирая вопрос о развитии культуры в Русском государстве с древнейших времен, все развитие древнерусской культуры объяснял влиянием Византии.2 Появление легенды о Владимире Мономахе целиком связывалось им с влиянием Византии. В. С. Иконников считал ее легендой, созданной на основе византийских преданий. «Таким образом, теория светской власти утверждается в обществе на византийских преданиях, духовном авторитете и источ

никах византийской письменности», — так подводит итог своего исследования В. С. Иконников.1

Вопросам йдеологии Русского централизованного государства в буржуазной исторической науке посвящена работа М. А. Дьяконова «Власть московских государей».2 В этой работе были неправильно поставлены сами вопросы, подлежащие, по мнению автора, исследованию: во-первых, спрашивает автор, почему до падения Византии в истории русской мысли нет попыток к проведению каких-либо самостоятельных задач; во-вторых, почему так быстро начало развиваться политическое сознание с половины XVI в. В этих вопросах уже были заключены ложные утверждения, умаляющие роль политического сознания в древней Руси. Неправильно поставив вопросы, автор решил их также неправильно, не считаясь с фактами: для него развитие русской общественной мысли в XV—XVI вв. связано в первую очередь с падением Константинополя. До падения Константинополя русская общественная мысль находилась в подчинении у Византии, и только якобы после падения Константинополя на Руси появляется политическое самосознание как результат прикрепления к Руси византийских политических представлений. Так, как полагал М. А. Дьяконов, рождается теория «Москва — третий Рим». Для доказательства прав русских на византийское наследие, по его мнению, были придуманы легенды о приобретении Владимиром Мономахом царского венца из Византии и о происхождении русских князей от Пруса, родственника Августа, римского императора, и вскоре эти две легенды были слиты вместе Спиридоном-Саввой.3 Так, думает М. А. Дьяконов, было создано «Сказание о князьях владимирских». Оно служило, по его утверждению, для оправдания политики Русского государства как наследника Византии.

Такую же точку зрения высказал П. Пирлинг, рассматривая вопрос о женитьбе Ивана III на Софье Палеолог. «Идея православной миссии» нашла себе выражение в теории «Москва — третий Рим»; в связи с этим, утверждал автор, появился цикл легенд, оправдывавших эту теорию, в их числе — легенда о Владимире Мономахе.4

В. Сокольский в работе, посвященной «участию» русского духовенства и монашества в государственной жизни конца XV и

первой половины XVI в., также придерживался мнения, что после 1453 г. Русское государство считало себя наследником Византии, и видел эту преемственность в генеалогических связях с византийскими императорами и в присылке венца Владимиру Мономаху; автор работы полагал, что с целями установления этих генеалогических связей было использовано интересующее нас «Сказание о князьях владимирских».1

Как было сказано, исследованию конкретных условий появления «Сказания о князьях владимирских» и его литературной истории посвящена работа И. Н. Жданова. Выводы, к которым он пришел в результате изучения памятника, до сих пор никто не пересматривал. И. Н. Жданова больше всего интересовал вопрос выяснения источников этого произведения. Происхождение повести о Владимире Мономахе он видел в устной легенде. Появление такого памятника, как «Сказание о князьях владимирских», И. Н. Жданов связывал с изменением характера великокняжеской власти на Руси, с ее усилением, но также отдавал дань иноземному влиянию, хотя это влияние видел уже не со стороны Византии. Ложные представления о роли иноземного влияния в известной мере сказались и на выводах о времени написания «Сказания» и его авторе. Создание легенды о Прусе И. Н. Жданов относил полностью за счет южнославянского влияния и автором «Сказания» предполагал Пахомия Серба. По мнению И. Н. Жданова, «Сказание» появилось между 1480 и 1523 гг. Однако конкретное изучение этого произведения, как мы увидим в дальнейшем, не подтверждает таких выводов. И. Н. Жданов не исследовал всех списков «Сказания», а поэтому не сумел выявить его редакции, время их появления, исторические условия, вызвавшие их к жизни. Не пытался И. Н. Жданов решать вопрос и о конкретном использовании этого памятника во внешнеполитической и внутриполитической борьбе Русского государства за объединение.

А. С. Архангельский 2 прослеживал путь развития политических идей на Руси после падения Константинополя. Он считал, что после падения Византии Русь стала лицом к Западу и должна была в своем развитии итти под руководством Запада. Таким образом, и по его мнению, сначала под влиянием Византии, затем Запада создавалась русская литература. Появление

«Сказания о князьях владимирских» А. С. Архангельский связывал с влиянием южнославянской литературы. Для характеристики «Сказания» он пользовался выводами И. Н. Жданова.

Тенденция объяснить все развитие русской культуры только иностранным влиянием проявилась и в недавно опубликованной статье Дмитрия Стремоухова в журнале «Speculum».1 Автор поставил себе целью определение источников идеи «Москва — третий Рим». Возникновение этой идеи он объясняет, с одной стороны, влиянием византийских событий, с другой, — влиянием литературной традиции южных славян. Автор статьи безуспешно пытается истолковать конкретное использование этой теории в деятельности Русского государства, игнорируя все огромное рукописное наследие.

Таким образом, буржуазная наука не может выяснить настоящих причин появления интересующего нас литературного памятника. Она не может определить и настоящего его применения в практической деятельности Русского централизованного государства.

Выводами И. Н. Жданова о «Сказании о князьях владимирских» в науке, к сожалению, в основном пользуются до сих пор, хотя исследователи в оценке этого произведения как прогрессивного памятника времени образования централизованного государства ушли далеко вперед по сравнению с той, которую давал ему И. Н. Жданов.

В характеристике отдельных идейных сторон «Сказания о князьях владимирских» точки зрения советских ученых несколько отличаются друг от друга. Но существует единое мнение о «Сказании» как памятнике времени образования и укрепления Русского централизованного государства и о его высоком значении в укреплении великокняжеской власти.

В «Истории русской литературы» Института русской литературы Академии Наук СССР «Сказание о князьях владимирских» охарактеризовано как памятник публицистической литературы, связывающий генеалогическим путем историю Русского государства со всемирной. В этом памятнике, по словам авторов, утверждается, что «великие князья московские являются прямыми наследниками власти кесарей римских, царство Московское свое происхождение ведет от великих мировых монархий древности».

В «Истории Москвы» о «Сказании о князьях владимирских» сказано в разделе, где Москва характеризуется как столица централизованного государства. «Сказание» трактуется здесь как памятник общественно-политической мысли, показывающий место молодого Русского государства во всемирном историческом процессе. Этот памятник подчеркивал единство процесса русской истории, устанавливая связь между князьями киевскими, владимирскими и московскими, говорил о месте Русского государства в мировой истории.1

0 роли «Сказания» как памятника, утверждающего исконность власти московских князей, говорится в работе Д. С. Лихачева «Национальное самосознание древней Руси». В содержании «Сказания» автор видит не утверждение наследования власти московскими князьями из Византии, а подчеркивание их исконных прав с древнейших времен на Русской земле и их высокого происхождения.2

Н. К. Гудзий в учебнике по древнерусской литературе содержание «Сказания о князьях владимирских» трактует как продолжение идей «Сказания о вавилонском царстве».3 В том и другом произведении говорится о перемещении знаков царской власти из страны в страну, в результате чего в конце концов они попадают на Русь. Благодаря этому, по мнению автора, русские великие князья в «Сказании о князьях владимирских» представлены как преемники византийских царей, что якобы было необходимо для утверждения авторитета московских князей.

В настоящей работе сделана попытка на основании всего обнаруженного рукописного материала, имеющего отношение к «Сказанию о князьях владимирских», проследить его литературную судьбу; сделана попытка связать этот памятник с конкретными историческими событиями, проследить характер его политического использования и сделать вывод о значении «Сказания» не только на основании анализа содержания самого этого произведения, но и на основании его практического применения. Только конкретное исследование «Сказания» и связанных с ним памятников политической идеологии Русского централизованного государства, исследование их списков и применения этих памятников в политической практике сможет окончательно разбить неправильное построение буржуазной науки, прикреплявшее весь

комплекс памятников, связанных со «Сказанием», к идеям «византийского наследия» — государственного и культурного, к византийскому и югославянскому влиянию, к идеям «агрессивной» политики России.

«Сказание о князьях владимирских» — памятник времени складывающегося централизованного государства. Перед нами стоит задача выяснить историю и роль этого произведения в той конкретной исторической обстановке, в которой оно появилось и продолжало свое существование. Как убедимся в дальнейшем, «Сказание» отразило на себе стремление к укреплению великокняжеской власти.

Образование Русского централизованного государства, явившееся результатом социально-экономического развития страны, — явление прогрессивное. «Только страна, объединенная в единое централизованное государство, может рассчитывать на возможность серьезного культурно-хозяйственного роста, на возможность утверждения своей независимости».1 Это — процесс сложный и продолжительный. В Русском государстве он шел несколько своеобразно, особенности его были обусловлены внешней опасностью. Государственная централизация вела к укреплению великокняжеской власти, опиравшейся на прогрессивную часть дворянства и городского населения.

Государственной великокняжеской власти приходилось вести долгую и сложную борьбу. Являясь органом господства феодалов и действуя в их интересах, она затрагивала отдельные привилегии крупных феодалов, чему последние упорно сопротивлялись. Вопросы укрепления великокняжеской власти остаются животрепещущими на всем протяжении складывания и укрепления Русского централизованного государства.

Появление идеологических памятников, которые служили бы делу укрепления великокняжеской власти, в такой обстановке было совершенно необходимым. Прогрессивный характер великокняжеской власти в период централизации Русского государства обусловливает и прогрессивность этих произведений.

И. В. Сталин в еврей работе «Марксизм и вопросы языкознания» подчеркивает активную роль надстройки: «Надстройка порождается базисом, но это вовсе не значит, что она только отражает базис, что она пассивна, нейтральна, безразлично относится к судьбе своего базиса, к судьбе классов, к характеру строя. Наоборот, появившись на свет, она становится величайшей активной силой, активно содействует своему базису оформиться и укрепиться, принимает все меры к тому, чтобы помочь

новому строю доконать и ликвидировать старый базис и старые классы».1

Идеология как надстроечное явление и в эпоху укрепления централизованного государства не только отражала происходившие изменения в феодальном строе, но и активно содействовала его развитию. «Сказание о князьях владимирских» как раз такое произведение, которое нашло себе широкое применение в борьбе за укрепление великокняжеской власти.

На примере «Сказания о князьях владимирских» отчетливо видно возрастающее в XVI в. общественное значение литературы. Потребность в идеологическом обосновании крепнувшей великокняжеской власти остро ощущается со времени Ивана III. Необходимость такого обоснования хорошо видна на примере той идеологической подготовки, которая велась великокняжеской властью в связи с присоединением Новгорода: великий князь заявлял права на Новгород, как на свою отчину.2 Необходимость идейных построений ощущается и в дипломатической переписке, которая использует те же мысли, что и в объяснении прав великого князя на новгородские земли. Утверждается божественный характер происхождения великокняжеской власти, говорится о том, что московский великий князь наследует права киевских князей. Наследием от киевских князей обосновываются притязания Русского государства в борьбе с Польско-Литовским на возвращение Руси окраинных земель, некогда отторгнутых от нее.

Та же идея проводится и в летописях XV—XVI вв. Изложение летописания ведется от киевских событий к московским, от князей киевских к московским.3 Эта же тенденция наблюдается и в изложении родословных того времени.

Вассиан Рыло, близкий Ивану III человек, в своем «Послании на Угру», в стремлении убедить Ивана III продолжать борьбу с татарами, напоминает ему о необходимости сохранения традиции своих предков. «Поревнуй прежебывшим прародителем твоим, великим князем: неточию Рускую землю обороняху от поганых, но иные страны приимаху под соби, еже глаголю Игоря, и Святослава, и Владимера, иже на греческих царех дань имали, потом же и Владимера Монамаха, како и коли бился со оканными половци за Русьскую землю, и иные мнози, их же паче нас ты веси».1

На этих неполных примерах видно, в каком направлении шло развитие официальной идеологии того временив Появление «Сказания о князьях владимирских», как мы увидим в дальнейшем, было обусловлено конкретной исторической обстановкой, было вызвано потребностью молодого Русского централизованного государства в укреплении власти великого князя. Оно отразило идеи, уже назревшие в русской действительности и в русской литературе. В этой обстановке «Сказание» служило прогрессивным целям — укреплению централизованного государства. По своим идеям оно не явилось заимствованием из Византии или с Запада, не служило оно и оправданию «завоевательной политики». Оно говорило не о праве русских князей на византийские земли, а об их праве на все русские земли, в том числе и на киевские. Оно служило делу укрепления международного авторитета русского княжеского рода, утверждая его равенство со всеми владетельными домами Европы. Только этим задачам — собиранию русских земель и укреплению международного авторитета Руси, как мы увидим в дальнейшем, — и служило «Сказание о князьях владимирских», памятник исключительной политической активности, созданный для действий и в обстановке действий — дипломатических и внутриполитических.

Источник: Сказание о князьях владимирских (1955) Дмитриева Р.П.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *