В церковно-исторической литературе о Воробьевской пустыни сообщаются лишь самые отрывочные сведения, что отчасти объясняется непродолжительностью существования названной пустыни. Возникшая в конце XVII века, она закончила свое бытие вместе со многими другими малообеспеченными монастырями в год введения монастырских штатов.
Первый историк Суздальской епархии ключар Ананий Феодоров в своем сочинении «Историческое собрание о граде Суздале в таких выражениях описывает топографическое положение пустыни и средства ее материального обеспечения к половине XVIII века.
«От показанных сел (Дунилова и Гориц) в полнощ разстоянием версты с две есть монастырь мужской, именуемый Воробьевская пустынь, имеющий начальствующего строителя, содержащийся коштом села Дунилова обывателей, тако ж и подаянием села Гориц жителей довольствующийся, место безмолвное и от селения уединенное, на берегу реки Тезы около луга и рощи имеющи и кроме объявленных сел довольствия небольшое число пашни и лесных поков имеется, от которого как строитель, так и братия потребную себе получают пищу и довольство».
Архив Суздальской духовной консистории дает возможность восполнить описание Анания Феодорова и воспроизвести кратину внешнего состояния Воробьевской пустыни к половине XVIII века в более точном виде. К этом времени на монастырском дворе стояло две церкви, – одна соборная, во имя Всемилостивого Спаса Нерукотворенного образа, об одной главе, – другая теплая, во имя Успения Пресвятой Богородицы, и при ней придельная во имя св. преподобномученицы Феодосии. Обе церкви были деревянные. При церкви Всемилостивого Спаса стояла небольшая колокольня, на которой висело три колокола больших, – один весом в 11 пудов, другой в 6 и третий в 3 и шесть маловесных. Пустынь обнесена была деревянной оградой со святыми деревянными вратами, на которых глава крыта была деревянной чешуей. На вратах написан был образ Всемилостивого Спаса с предстоящими. Вокруг этого образа написано было еще несколько других образов. В ограде Воробьевой пустыни, кроме церквей, стояло несколько монастырских построек, но в высшей степени убогих и ветхих. Именно: одна келья настоятельская, другая монашесткая, между ними сени; третья келья – келарская. Кроме погреба, имелось два сарая для сена и житница. Все это было крыто дранью и сильно обветшало.
По времени своего возникновения Воробьевская пустынь, как сказано уже было ранее, не принадлежала к числу обителей, исчислявших годы своего существования столетиями. Она возникла во второй половине XVII столетия и основана была боярином Илларионом Абрамовичем Лопухиным, тестем Петра Виликого, переменившим по обычаю по венчании царя (1689 г.) свое имя на новое – Феодора. Обитель была основана им еще до того времени, когда он стал царским родственником, так как уже в апреле 1684 года мы встречаем упоминание об игумене Илларионе, как настоятеле Воробьевской пустыни. Устроив, монастырь, Лопухин, несомненно, на первых порах взял на себя и заботы по обеспечении его нужным содержанием. Им, вероятно, и пожаловано было то «небольшое число пашни и лесных покосов», о которых упоминает Анания Феодоров. Можно думать, что в первое время О. Лопухин оказывал основанной им обители и более существенную материальную поддержку в виде денежных пожертвований и что вообще жизнь обители вначале поставлена была на более широких начал, чем впоследствии, на что указывает и предстояние в обители игумена, а не строителя. Если и действительно было так, то во всяком случае такое положение монастыря и такая материальная поддержка со стороны Лопухина продолжалась недолго. В 1979 году пред отъездом за границу, когда Петр Великий удалял из Москвы всех ненадежных людей, он удалил на воеводство в Тотьму и отца царицы Феодора Лопухина. Едва ли после этого Лопухин стоял в близких отношениях к основанной им обители. Как бы то ни было, восемнадцатое столетие застает Воробьевскую пустынь в состоянии крайней малообеспеченности.
В Суздальском архиве от 1721 года сохранилась одна челобитная строителя Воробьевской пустыни Дионисия с братией к Преосвященному Врлааму, епископу Суздальскому, в которой челобитчики пишут: «В прошлых, Государь, годах, волей Божей, от печи Успения Пресвятой Богородицы иконы местные и Деисус погорели, и ныне местные иконы построены, а Деисус и праздники построить нечем, потому что та пустынь скудная и нежалованная, скитаемся в мире и кормимся Христовым именем и взять на то строение негде». В заключении челобитья Дионисий с братею просит пожаловать им «память для сбора денег во всей архиерейской пастве для украшения тех святых икон и всякой церковной утвари».
Монастырские приходо-расходные книги двадцатых годов XVIII столетия вполне подтверждают справедливость жалоб строителя. С 1721 года, напр., по 1725 год включительно все расходы по разнообразным монастырским нуждам выразились лишь всего в скромной цифре 93 руб, 1 алтынь и 2 деньги. Неудивительно поэтому, что когда в 1724 году последовал Высочайший указ «малобратственные монастыри и пустыни сводить с прочими в совокупление неотложно», Воробьевская пустынь была упразднена и приписана к Николаевскому Шартомскому монастырю, куда и перешли монахи Воробьевской пустыни в количестве семи человек, свезена была вся утварь и наличный хлеб. 7-го января 1725 года получен был новый указ из Суздаля, изменявший прежнее расположение. Этим указом велено было приписать Воробьевскую пустынь к Юрьевскому Архангельскому монастырю. В силу указа монахи и утварь доставлены были в Юрьев. Но этим их скитания не закончились. Через два года, в 1727 году, Воробьевская пустынь была восстановлена в своем значении и монахи из Юрьева перешли на место своего прежнего обитания.
Такие скитания не могли, понятно, благоприятно отразиться на благосостоянии Воробьевской обители. Судя по отрывочным известиям консистогрского архива, к 30-м годам XVIII столетия она пришла в большое запустнение. Начальником ее в звании строителя в 1730 году видимо иероманаха видим иеромонаха Моисея. Неизвестно, по каким причинам, но в 1731 году февраля 3-го дня Моисея сменил эконом иеромонах Авраамий, которому и поручено было заведывание монастырем в качестве его начальника, Моисей же сделан был при архиерейском доме конюшим иеромонахом. Через год 23 марта в архиерейский духовный приказ на эконома Авраамия поступила жалоба от казначения пустыни монаха Ионы и выборных крестьян села Дунилова. «Другой год, писали они, живет иеромонах Авраамий, а рачения к той обители, кроме разорения не имеет, и имеет при себе трех свойственников внучат, из коих один с женой и термя детьми, и по многие дни времени из обители отлучается и бывает в отлучении недели по три и по четыре, а церковь Божия всегда без пения… вкладчики подаяния не дают и оттого обитель весьма оскуднела и разорилась». Челобитчики просили о возвращении им снова иеромонаха Моисия, «который в той Воробьевской пустыни строителем был и рачение и строение к святой обители имел не малое, и церковь Божия без пения никогда не бывала». Произведенное расследование подтвердило справедливость жалобы, иеромонах Аравамий был удален из Воробьевской пустыни, а указом от 22 июня 1732 года строителем назначен был оставивший такую добрую память у иноков обители иеромонах Моисей.
О последующей жизни пустыни сохранились лишь отрывочные сведения. Известно, например, что в 1744 году строителем ее состоял иеромонах Макарий. В 50-х годах строителем некоторое время состоял иеромонах Герасим, а в 1759 году велено было, неизвестно почему, сменить его иеромонахом Никодимом. В 1760 году начальником пустыни состоял иеромонах Иоанн, а в год упразднения пустыни Евтихий. Частая смена настоятелей, вероятно, объясняется стремлением самих настоятелей оставить скудную содержанием обитель и найти место более обеспеченное.
В 1764 году Воробьевская пустынь упразднена была, как малообеспеченная материально, содержащаяся только в счет доброхотных подояний. Церкви велено было приписать к Благовещенскому храму с. Дунилова. Священнослужителям этого храма предписано было принять под росписку и все монастырское строение и имущество. Строения при передаче найдены были совершенно обветшалыми, как и храмы. Оставшееся движимое имущество говорило также о крайней скудности упраздненной обители. Именно, – при сдаче принято было две коровы, две телицы и один бык, два хомута, две узды, сиделка вожжи, две телеги и двое саней.
Дальнейшая история оставшихся без непосредственного призора церквей была такова, как и в других упраздненных обителях. Церкви ветшали, разваливались, и возможно, что материалом их воспользовались на какую-нибудь другую стройку. Борисов в своем труде «Гор. Шуя и его окрестности» (1851. М., стр. 161) сообщает, что «они по обычаю были сожжены». Но, кажется, сообщение это, со ссылкой на обычай, является предположением автора.
В 1831 году на месте прежних храмов выстроена была Успенская единоверческая каменная церковь, один из приделов которой посвящен в честь Всемилостивого Спаса в воспоминание прежде находившегося на этом месте монастырского холодного храма этого имени. О самой Воробьевской обители сохранились ныне лишь смутные воспоминания.
Malitsky_N_Iz_proshlogo_Vladimir_eparkhii_Vyp_3
