ОТ КУСТАРНОГО ИКОНОПИСНОГО ПРОМЫСЛА К АРТЕЛИ «ПРОЛЕТАРСКОЕ ИСКУССТВО».
Грозные раскаты пролетарской революции докатились и до Мстеры. Рушились вековые устои, ниспровергались привычные представления, врывались новые формы быта, менялся старый закостенелый мир старообрядческого села.
Иконы, дешевые и дорогие, фолежные и живописные, аляповатые и высокохудожественные, лежали мертвым спудом в мастерских, предприятиях, фабриках. Иконы наводнили Мстеру, иконописное мастерство изживало себя. Похоронно-уныло звучали колокола над Мстерой, отпевая «богоугодное», но ненужное в Советской России ремесло.
Иконописцы, подсобные мастера, заготовлявшие доски для икон, наносившие грунт, крепившие фольгу и другие мало связанные с живописью работники быстро переключались на более полезное стране дело. Труднее было талантливым живописцам, художникам по призванию, которые не могли жить вне искусства. Для них начался мучительный поиск своего места в новом мире без бога, без скупщика, без хозяина. Вставал вопрос, чем заменить привычную икону? Как обновить до мелочей заученную, столетиями шлифовавшуюся иконографическую форму? Как сделать свое искусство полезным, нужным для людей новой эпохи.
Сложные, подчас казавшиеся неразрешимыми проблемы встали перед иконописцами. Организационные формы были найдены сравнительно легко,— бывшие кустари-одиночки и мастера, работавшие на кабальных условиях у предпринимателей создают трудовые артели, коллективные производства. Труднее идут поиски новых изделий. Раскрашиваются темперными красками на желтке деревянные матрешки, солонки, коробки. Делаются попытки расширить ассортимент живописной продукции с помощью расписанных яичными красками и покрытых масляным лаком железных подносов.
Но эта продукция в условиях гражданской войны и разрухи сбывалась плохо. Бывшие иконописцы бросали
живопись и уходили на заработки. Только наиболее преданные своему делу мастера, понимавшие, что народное искусство, имеющее огромные традиции, не может не дать новые ростки, продолжали упорно расписывать деревянные ложки и тарелки из белой глины. Иконописцы-кустари Н. П. Клыков и А. И. Брягин содействовали в 1923 году образованию небольшой артели «Древнерусская народная живопись». Девять энтузиастов получают заказ на изготовление расписных братин, ковшей, поставцов для Всероссийской сельскохозяйственной выставки в Москве.
Торжественно открылась выставка, гостеприимно распахнулись двери павильонов, народ повалил в отдел новой деревни, интересовался экспонатами павильона машиностроения, отдавал дань мастерству и красочности изделий Палеха и Мстеры. Но больших заказов не поступало. Отсутствие целенаправленной художественной программы, невысокое на первых порах качество продукции
-60-
чуть не погубили молодую артель. В задымленных махорочным дымом избах, пропахших ладаном и красками, при свете тусклых керосиновых ламп решалось будущее мстерского живописного промысла.
Нужда вынудила временно расписывать коврики из холста, находившие сбыт у невзыскательных покупателей. Удовлетворяя мещанские вкусы, создавались в духе лубка трогательные композиции — «первый поцелуй», изображались обнаженные русалки и молодецки бравый Степан Разин, бросающий персидскую княжну в лазурную воду. Пробовали бывшие иконописцы найти себя и в росписях деревянной точеной и клееной игрушки.
Однако только в 1930 году, благодаря товарищеской помощи мастеров Федоскинской артели и используя опыт Палеха, бывшие мстерские иконописцы получают возможность полноценно применить свою виртуозную технику миниатюрной живописи. И. А. Серебряков и Е. В. Юрин тщательно осваивают в Москве на экспонатах Кустарного музея специфику лаковой живописи на папье-маше, а И. Н. Клыков и А. Н. Куликов у «федоскинцев» досконально изучают тонкости изготовления папье-маше и всю технологию выработки лаковых изделий. Наконец пути определены, и в июне 1931 года возникает на базе живописного цеха новая артель — «Пролетарское искусство». Бывшие мастера иконного дела нашли свое место в культуре Советской России.
Источник: А. А. Тиц. По окраинным землям Владимирским (Вязники, Мстера, Гороховец)